ХУДОЖЕСТВЕННОЕ НОВАТОРСТВО ПОЭЗИИ В.МАЯКОВСКОГО.
Маяковский оперирует громадами, огромными числами. Отсюда и суффиксы -ищ - хвостище, адище, Вавилонище. В его стихотворениях — множество гипербол. Он поэт катастроф и конвульсий. Маяковский — поэт движения, динамики. Вихревое движение массивных вещей — излюбленный прием. Все его поэтические черты - приспособлены для поэзии революции и войн. Он поэт грома и грохота, не способный к тишине, поэт катастрофического сотрясения вещей. До него улица была безъязыкой. Поэт заговорил языком улицы. Особенно это заметно в его раннем творчестве, еще не обремененном регулярными признаниями в любви к советской власти и "атакующему классу":
А ВЫ МОГЛИ БЫ?
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб? (1913)
К.Чуковский писал: "Маяковский орет, как тысячеголосая площадь. "Сердце — наш барабан", — заявляет он сам, и откройте любую его страницу, вы убедитесь, что это действительно так. Он не только не способен к тишине, он не способен ни к какому разговору. Вечно кричит и неистовствует".
Действительно, и в стихотворении "А вы могли бы?" диалог невозможен. Лирический герой обращается к читателям, но ответа он не ждет. Начиная с личного местоимения "я", герой заранее отвечает отрицательно на все вопросы, поэтому и ограничивается только одним. Непонятные, затуманенные образы: "скулы океана", "карта будня" — лишь подчеркивают невозможность диалога. Автор как бы говорит на совершенно ином, своем поэтическом, сакральном языке.
Конечно, Маяковский проделал трагическую эволюцию, но лучшие моменты его новаторской поэзии, его неологизмы, замечательные сравнения, напор, поэтический пафос, безусловно, гораздо лучше отражают его поэтическое новаторство, нежели стихи просоциалистической тематики, стихи, в которых политическая сторона явно берет верх над эстетической.
